ПОСТАНОВЛЕНИЕ ОТ ПЕРВОГО АПРЕЛЯ.

С утра хожу по квартире Аниты с одной заботой в голове: кого бы разыграть к первому апреля, чтобы потом не было мучительно больно за бесцельно прожитый праздник. А главное, на какую тему пошутить.

Первым, конечно, нужно охватить моей заботой мужа. Что же ему соврать? Ничего более умного не приходит в голову, как послать по мобильнику бородато-избитую фразу:

 «Посмотри! У тебя вся спина белая!»

Набранная на итальянском слишком длинная фраза, как мы с ним условились  для изучения языка, делает своё дело -муж,  не сумев понять смысл написанного, испуганно спрашивает в ответ:

«Что случилось?»

«Пустяки!─ пишу я ему в ответ.─ Первое апреля случилось!»

«Понял!»─ приходит от него.

«Ха! Ха! Ха!»─ не хватает только, подумала я, прочитав ответ. Ладно! С мужем, худо-бедно разобралась. Теперь нужно подумать о  других.

Перебрав в уме кучу аргументов, я остановилась на одном, который очень волнует наших  женщин одних со мной лет, и одинаковой со мной ситуации: наше светлое будущее, пенсия. Заслужим ли мы её здесь? Будет ли подписано постановление о трудовой эмиграции между Украиной и Италией? Так, тема есть! Теперь нужно обдумать текст, чтобы мне поверили.

С утра с Анитой приводим себя в порядок. Гимнастика лежа, подъём. «Пробежка» по коридору (ползем, как черепахи, опираясь о стены). Умывание, одевание, завтрак. За это время  успеваю продумать пункты шутки. Больная ухожена. Усаживаю её на кухне к теплой батарее. Она любит сидеть здесь, прислонившись ухом. С утра в доме у сына, что живет под мамой, никого нет. А когда семья дома, свекровь слушает, как ругается внизу нелюбимая невестка.

 «Радистка Кэт на связи» ─ улыбаюсь я про себя, а вслух спрашиваю:

─Что слышно?

─Да ничего,─ простодушно отвечает Анита,─ просто вода журчит.

О радистке Кэт она наверняка не слышала. Это только наше, национальное.

После уборки квартиры и перед началом готовки обеда, спрашиваю у Аниты разрешение позвонить по телефону местной линии. Все же какая-то экономия для моего мобильника.

─Валентина, привет!─ здороваюсь с подругой я.

─Приветик!─ отвечает та. Голос, слышу игривый. О празднике шуток она не забыла.

─Ты знаешь, какие хорошие новости мне вчера принесла бабулькина внучка, та, что работает в бухгалтерии?─ ввожу я в мой рассказ аргумент, вызывающий доверие. Та внучка уже приносила мне статью о готовящейся в Италии акции урегулирования  иностранцев, работающих по-черному.  

─Какие?─ в голосе появились заинтересованные нотки. «Внучка» сработала.

─Оказывается постановление между Украиной и Италией уже подписано. Знаешь, что там есть хорошего, относительно нас?

─И что же?─ про первое апреля она уже забыла.

─Ну, слушай: во-первых, Италия нам за каждый отработанный год дает по пятьдесят евро пенсии.

─Ух, ты!─ слышу я на той стороне провода.

─Во-вторых, Украина к пенсии добавляет по два с половиной процента от сумм, отправленных на украинские банки (дробный процент вызывает большее доверие). Только, сама понимаешь, нужно иметь те квитанции на руках.

─Да, да, да! А я и не выбрасываю их. Вот здорово!─ восторгается подруга.

А на меня снисходит вдохновение:

─И, в-третьих: даже годы, проработанные по-черному, можно узаконить. Достаточно, если твои хозяева пойдут в муниципалитет и подтвердят заявлением, что ты у них работала.

Ситуация, что называется не в бровь, а в глаз: Валентина уже три года работает в одной семье по-черному. 

─А налоги?─ сомневается подруга.

─В статье написано, что никаких налогов за прошедшие годы платить не надо,─ опрометчиво успокаиваю Валентину и тут же понимаю, что это уж слишком. Да, прокол! Ну ладно, я в следующем пункте исправлюсь.

А на том конце провода царит эйфория:

─Да ты, что!!! Вот это, да!

─Ну, слушай дальше. Тем, кто учит своих детей на платном отделении в высших  государственных учебных заведениях,  Украина обещает вернуть вложенные средства, но через десять лет после окончания ребенком учебы,─ «исправляюсь» я  с предыдущей опрометчивостью.

- Через десять лет!? Ну, наши, как всегда! ─  огорчается немного подруга.─ Но всё равно, хорошо. А в какой газете это было напечатано? Мне её нужно показать своим хозяевам,  про муниципалитет.

─Да, да, запиши. Газета называется ”Giornale di Brescia”,─ диктую ей.

─Ой, подожди! Сбегаю за листочком и ручкой. ─ Материально-заинтересованная подруга обернулась быстро.─ Всё! Я  готова. Пишу.

─Пиши, ”Giornale di Brescia”, от первого апреля. Записала?─ интересуюсь я.

─Да, записала,─ говорит довольная подруга.

─Дату правильно записала? От первого апреля?─ спрашиваю я, с трудом сдерживая смех.  

─Да, от первого апреля,─ подтверждает подруга.

─Ну и с первым апреля, тебя Валентина!─ торжествую я.

─Что??? Это ты так пошутила??? – Валентина выдыхает воздух. – Ну, ты даешь!!! Молодец! А я поверила! Пока бегала за ручкой, прикинула, что той пенсии, что у меня получается, мне хватит. Решила, что уезжаю по весне, не дожидаясь документов.

─Но, увы, придётся остаться,─ смеюсь я.─ Ещё раз с первым апреля! Пока! Пойду отклеивать мою бабулю от  батареи. Боюсь, чтобы не испеклась там.

 

ХОРОШИЙ ПРИМЕР – ЗАРАЗИТЕЛЕН.

Бывает так, что сиделки при старых больных людях не сильно загружены  работой. А если ещё  квартира маленькая, а дети старого человека, имеют совесть и не несут тебе всю глажку из своего дома, то и вообще после обеда делать нечего. Больной спит, а ты и уйти на улицу  не имеешь права, и от безделья маешься.

Мне разрешали выходить на час из дома, во время дневного отдыха Аниты. Но она отдыхала три часа,  я отлучалась на час, а остальные два часа нужно было чем-то заниматься. Я читала газеты, смотрела телевизор, разгадывала кроссворды. В какой-то момент это всё надоело.

«У меня столько времени, а я занимаюсь этой тупостью! Кроссворды! Надо учить итальянский, он мне нужнее!» - однажды эта мысль заставила меня перестроить моё свободное время. Взяла, подаренную мне Виржинией, книгу Гуарески «Семейный вестник» и продолжила её перевод. Увлеклась. Перевела до конца, восхитилась:

«Как интересно! Молодец! С какой иронией он описал события в своей семье. Неужели у него так все было?»

Этот интерес привёл меня к телефону и хотя  я знала, что нехорошо пользоваться чужим телефоном в личных целях, но любопытство было сильнее меня. Через справочную попыталась выяснить, где живут родственники писателя. Так  мне захотелось узнать, было ли это всё на самом деле?

Работники справочной службы, на том конце провода, когда слышали восторги иностранки по адресу итальянского писателя, тоже загорались желанием помочь мне найти нужный телефон. Так я попала на жену двоюродного племянника Гуарески. Женщина с удовольствием рассказала мне всё, что знала о писателе. Но знала она не много. Они между собой не общались. Подробностей жизни семьи она не знала. Единственно сказала, что дети Гуарески живут в Швеции.

Всё. Я поняла, что больше ничего не узнаю. И мне стало грустно. Но, буквально дня через два, по телевизору я услышала анонс:

- С начала мая к очередному дню рождения писателя Джованни Гуарески начнётся показ фильма «Дон Камилло».

«Бывает же такое! – восхитилась я, - только подумала о писателе, а они, как по заявке трудящихся иностранок, начинают фильм!»

Все серии фильма я с удовольствием посмотрела. А  по окончании сериала шла документальная лента, воспоминания родных и близких писателя. В своём интервью дочь Гуарески ответила на мой вопрос:

- Все то, что было  описано в его книгах,  в жизни была одна десятая часть. Всё остальное это его фантазия. Он оставил такую память о себе и семье! Что мне мешает написать о моей семье? Времени у меня навалом. Писем я написала много, а  событий запомнилось  ещё больше.

Ближайшее воскресенье мы провели, как обычно с друзьями  в Брешии. Ушли в парковую зону старой крепости, по-итальянски кастелло. Наша Кастель гора имеет  в своём названии, по всей видимости, итальянские корни. Там, на южной тёплой стороне, что было немало для прохладного весеннего воскресенья, на лавочке пообедали. После обеда пошли побродить по крепости, посмотреть на новый отреставрированный тоннель с бойницами.

Разбились парами по интересам. Таня из Луганска и Люба из Херсона прикидывали, наверное, в какую церковь пойти помолиться. Валентина из Крыжополя и Люба из Донецка тоже нашли общие темы. А я, наконец-то в уединении, завела разговор с мужем об идее, навеянной книгой Гуарески: 

- Как ты смотришь на то, что я буду писать рассказы о нас с тобой для наших детей и внуков. Хочу сохранить наши настоящие имена. Что ты думаешь по этому поводу?

Как всякая новая идея, и эта им  была принята с недоумением и испугом:

- Ой, мамочка! Это надо обдумать. К этому нужно привыкнуть.

К концу дня он освоился, привык и дал добро.

Так я начала писать рассказы о наших приключениях в Италии.

 

ДОКУМЕНТЫ!!!

В один прекрасный майский полдень, я, сделав покупки  в супермаркете для нас с Анитой, заехала к Валентине переброситься парой слов.  Она встретила меня, вся светящаяся от счастья:

- А мне пришёл вызов,  ехать в полицейское управление получать “permesso di soggiorno”!

- Да ты что?! Здорово! - обрадовалась за подругу я. – Я мне ещё нет. Пётр тоже уже получил. Доволен!!! 

- Придёт и тебе, раз отправила, - поддержала меня Валя.

К концу того же месяца дошла и до меня очередь. В последних числах мая я тоже получила  документы.

 

 ИСПОВЕДЬ.

 Весеннее субботнее утро. Готовимся к приходу священника. Приняли душ, накрутили волосы на бигуди. Анита сушится на балконе под лучами теплого солнышка. Я привожу ванную комнату в порядок и через окно посматриваю на больную: «Не сбежала ли?»

Со двора доносится шум велосипедных шин о щебёнку.  Выглядываю. Приехал священник Фаустино. Бросаю взгляд на балкон - Аниты нет! Сбежала!  Стремглав бегу на кухню. Точно! Лежит беглянка: ноги на балконе, тело на кухне.

- Опять! – подбегаю с беспокойством к больной. – Где болит?

- Всё в порядке, - отвечает она, - от волнения ноги блокировались, но я опёрлась о стул и по нему сползла на пол. Ты только детям ничего не говори, а то опять ругать меня начнут.

- Хорошо, договорились, - мне тоже не очень нравится, как они её отчитывают. Человек не рождается больным. А каждый больной надеется выздороветь.

Только успела её усадить на стул, а священник уже взбежал по лестнице. Ему лет под шестьдесят, маленький, плотненький, но энергии хоть отбавляй. По пятницам он ведёт передачу для односельчан по радио.  Рассказывает новости  прихода, поздравляет с днём рождения, всех родившихся на неделе, рассказывает приличные анекдоты. К прошедшему  рождеству он пригласил местных молодых исполнителей эстрадной музыки выступить с концертом в церкви после службы. Вот такой интересный священник.

Он вошёл, с улыбкой поздоровался, но, заметив наши встревоженные лица, спросил:

- Что случилось?

Анита ему рассказала всё в красках, рассчитывая на тайну исповеди, а потом исповедалась.

Уходя, падре Фаустино напомним нам, что сегодня на площади перед церковью состоится концерт ко  Дню  Мамы.  Мы поблагодарили за напоминание, сказали, что к концерту готовились и придём. Даром, что ли, бигуди накручивали?

К назначенному часу мы спустились во двор. Обе были нарядно одеты и причёсаны. Я усадила Аниту в коляску и одела ей на ноги туфли на каблуке. Не ехать же в домашних тапочках, они совсем не подходили к красивому наряду.

Нелюбимая невестка Эмануэлла, когда увидела  эти туфли, криво ухмыльнулась. Я сделала вид, что не увидела её ухмылку и покатила Аниту к церкви.  

Мы приехали вовремя. Народ уже занимал коронные места поближе к эстраде. Подруги увидели Аниту и позвали устроиться с коляской поближе к ним. Начались обычные разговоры о здоровье, детях, внуках. Из церкви выбежал священник. Всех, кого встречал по ходу, он приветствовал, произнося пару слов, относящихся конкретно к этому человеку. Не прошёл он и мимо Аниты:

- Анита! Чао! Ты уже пришла в себя после падения? Как меня увидела, так сразу и упала!

Анита смущённо замолчала. Подруги, всем рядом, наклонились и удивлённо посмотрели на неё. Священник, заметив смущение Аниты, растерянно обратился ко мне:

- Ведь так же было?

- Так, так, - подтвердила я, иронически улыбаясь.

«Бедный священник! Ему  всё время нужно хранить чьи-то тайны. Тут произошло событие вне тайны исповеди и опять что-то не то!»

Аните пришлось всё рассказать подругам.

Вечером, когда мы вернулись домой после концерта, я позвонила любимой невестке Аниты:

- Онорела! Так уж получилось, что мы скрыли  новый случай падения, но священник нас выдал. Теперь всё село знает, кроме самых близких родственников.

Онорела выслушала  меня и со смехом заключила:

- Священник поступил как ему «положено». Выполнил свой долг.

 

И ЕЩЁ РАЗ ПРО РЕКЛАМУ.

В любимой, мной  телепередаче  о судебных исках «Форум» много рекламы, открытой и занудной:

─Покупайте матрасы фирмы «Эминфлекс»! На них вы не просто спите! На них вы отдыхаете! Поторопитесь! Цена действует последние дни...!

Но бывает реклама скрытая, сделанная на отличном артистическом уровне и с хорошей долей юмора. Она преподносится как одно из судебных дел. По ходу, ненавязчиво показывается товар, как предмет спора. Такая реклама – это действительно произведение искусства.

Вот одно из таких дел.

В суд с иском о моральном и материальном ущербе обратился мужчина. Он пожаловался на свою соседку по улице, молодую стройную женщину. Соседка работает фотомоделью в одном агентстве. На заседание суда молодая женщина  пришла, как бы, только с работы. Платье на ней с таким огромным декольте на груди, что  огромный газовый шарф, который ответчица накинула на период передачи, с трудом его прикрывает. Декольте на спине заканчивается на том месте, где начинается развилка ног. На это декольте шарфика уже, увы, не хватило.

Кинооператор несколько секунд показывает судью, истца, зал и почти всё время крутится возле ответчицы. На экране мелькают декольте спереди, декольте сзади, разрез подола платья  и  ножки в нём.

Истец жалуется, что фотосъемки ответчица проводит на территории своего сада, а ему бедному, деваться некуда: куда ни глянь везде она. И почти совсем без одежды. Однажды истец выехал  на велосипеде из дому по делам.  Ему нужно было поворачивать налево, а направо, в саду у соседки, в это время фотограф делал снимки.  Несчастный сосед засмотрелся на красивую натуру, не справился на повороте с управлением и навернулся с велосипедом, под общий хохот местного населения. В связи с вышеизложенным делом  истец требует с ответчицы денежную компенсацию за физический (навернулся) и моральный (дружный хохот) ущерб. Две тысячи евро его устроит.

Красивая ответчица говорит, что она ему не заплатит ни копейки, то есть ни чентезима, потому что это её работа и как требуется по работе, такую позу она принимает. А так же количество одежды на ней зависит от того, как мастер видит будущую фотографию. Ответчица готовится выпустить новый фото-календарь и активно работает в этом направлении.

Залу показывают один из её календарей, явно эротического характера  с голой натурой  и с черной ленточкой на очень откровенных местах.

Судье всё ясно и он уходит готовить решение.

Ведущая спрашивает мнение зала. Оно, как   всегда разделилось. Одни поддерживают фотомодель: метод одеваться - это её работа. Другие поддерживают соседа: её вид – это бесстыдство.

Возвратившийся судья выносит свой вердикт: истцу в требованиях отказать. На территории собственного сада ответчица вольна в своих действиях. А по поводу падения с велосипеда, можно сослаться на «Правила дорожного движения», которые требуют, а не советуют, отдавать всё внимание дороге! Даже если там есть что-то более интересное, чем дорожные знаки, как,  например, голая девушка.

«…груженый длинномер на повороте, или пассажир, желающий сесть в автобус» ─ мысленно продолжила я наш семейный список дорожных препятствий.     

 Я восприняла этот судебный процесс как рекламу будущему календарю. Думаю, что какой-нибудь молодой и красивый мужчина уже загорелся желанием купить и посмотреть его.

А одному красивому мужчине, средних лет, в прошедшее воскресенье был организован показ поз из календаря, силами одной модели. Девиз показа гласил и требовал: «Чем богата, тому и радуйся!» Экипировка модели была не сложна. Потребовался только ремень из брюк мужчины. Черная ленточка при показе не пригодилась, потому что когда одна крутит всеми частями   своего тела, а другой при этом не делает вид, что спит, то это уже не эротика с порнографией, а интим, которому «все возрасты покорны».

Попозже, одеваясь,  этот мужчина оценил  показ поз и в целом весь комплекс полученных услуг положительно. Со свежеприобретенной важностью буржуя он достал из кармана брюк крупную купюру. Потом, привычным голосом интеллигента из соц. прослойки, попросил:

─Мамочка! Дай мне полтинник. На обеды и дорогу на неделю мне хватит.

Если этот полтинник я ему не дам, то он умрет с голоду. Что мне потом скажут наши с нам внуки? Они своего деда ещё ни разу в их жизни не видели. Пришлось дать.

 

МЕЧТЫ И ИХ СЛАДОСТЬ.

Я люблю мечтать. Делаю это всегда, когда есть время: когда убираю комнаты, когда готовлю обед для нас с Анитой, когда везу её в коляске на прогулку.

С наступлением летнего тепла мои мечты перебираются на улицу, на солнышко, на природу. Пытаюсь представить нашу с Петром жизнь  после Италии. А она будет связана с огородом в  Малом Маяке. С этим большим земельным  неудобьем. Земля расположена на склоне горы, окружена со всех сторон огородами. А  где нет огородов, там откос или ручей с гаражами. Внизу, у подножья горы ещё одна неприятность – крикливый сосед Костючек. И  ни с одной стороны нет подъезда.  Образно говоря - это чемодан без ручки. Неудобно нести и жалко бросить.  Кроме того, она расположена далеко от дома. Хорошо бы там построить жилье, чтобы не ходить туда-сюда утром и вечером. Но опять же дороги нет.

 Как организовать подъезд? Если бы мы с моим отцом, в своё время, отстояли от захвата  соседями Шокелями тот участок земли над нашим огородом, где проходила наша тропинка! Эх, это если бы!

Соседи захват нашей тропинки провели постепенно, не торопясь и не обостряя отношения с нами. Начали со строительства летней кухни.

─Как же так?─ спросил мой отец.─ Здесь же наша тропинка! И, кроме того, это единственное место, где  я устраиваю подвесную дорогу, чтобы что-то завезти на огород.

─ А вот, сбоку от кухни  вам ещё много места остаётся,─ сказал наш сосед дядя Петя.

 Потом, спустя годы, сбоку от кухни вырос грецкий орех, гранат и  забор. Проволока с вывешенным для сушки бельём, расположившаяся прямо на нашей тропинке, была заключительным аккордом в определении владельца этой частной собственности.

─Куда же вы лезете с грязным мешком! Я ведь только что простыни выстирала! ─ упрекнула нас тётя Полина.

─А что же  вы на  нашей тропинке бельё повесили?─ пытались мы отстоять свои права на тропинку…

После этого «оживленного» объяснения с соседями, мы отступили. Наши мужчины, мой отец и мой муж, прокопали по  крутому склону горы новую тропинку, в обход отнятой у нас земли.

Потом, со стороны наших соседей, была отступная ─ четыре бочки луковиц нарциссов. Но проблемы подъезда это не решило.

В конце прошлого тысячелетия, в годы огромного безденежья, вопрос о развитии земельного участка у нас не стоял особо остро. Сейчас, в новых экономических условиях и новых возможностях, отсутствие подъезда стало проблемой.

«Вот если бы купить у Шокелей это участок!─ как-то мечтала я.─ Дорога наверху уже есть. На месте их кухни можно было бы построить дом, большой, в два этажа. Нет, в два этажа нельзя. Там, зимой бывают сильные северные ветра. Высокий дом в один момент сдует. С северной стороны дом должен быть низким, а вот на юг,  в сторону моря, можно по склону спустить два этажа. Беседка с ранним виноградом летом защитит от жарких лучей солнца.  На запад к огороду сделаем лесенку, а там, ниже…»

Но ниже я спуститься не успела. Моё «строительство» прервал телефонный звонок  зятя:

─Вера Васильевна, позвоните бабушке.

─Что случилось?─ испугалась я такой срочности.

─Ничего, всё в порядке. Позвоните.

То, что ничего не случилось – уже не мало. Спокойно звоню матери:

─Мама, здравствуй! Как дела? ─ спрашиваю её, находясь ещё в сладких мечтах.

─Здравствуй, доча! Да вот из Мраморного, с фазенды приехала. Почистила землю, траву всю подергала. Вишня подсыхает. Сливы, той белой,  в этом году много будет. Эта слива дала много поросли, нужно ехать корчевать,─ рассказывает мама, а я, прикрыв глаза, мысленно хожу по фазенде из угла в угол, от вишни к сливе. Потом она переходит от приятного сообщения  к неприятному,─ у нас там сетку с одной стороны украли.

«Вот, черт побери! ─  досадую я. От этой фазенды одни только неприятности. Продать бы её! Да кому она нужна!»

И вдруг слышу:

─Я хочу одну  фазенду купить с домиком хорошим. Недорого. Там только поштукатурить нужно,─ возобновляет мать старую тему, которая трясет нас всех вот уже которое лето.

─Нет! Нет и нет!─ яростно возражаю я. Та фазенда – обуза.  В огород нужно вложить немало средств, а она хочет купить ещё одну головную боль. Одно только воспоминание о пырее, который мы за десять лет так и не смогли вычистить, чего стоит!

─Я хочу купить,─ так же яростно кричит моя мать.

По всей видимости, у нас с ней в молекуле ДНК есть один ген, ответственный за строительство, который активируется под воздействием летнего тепла. Этот ген передается по наследству по женской линии.

─Мама! У тебя, что две жизни?─ пытаюсь деликатно напомнить о её возрасте.  Я сама уже бабушка и мне в этом году будет сорок девять.

─Я там чувствую себя хорошо. Я так хорошо  спала там! ─ выдвигает она веский аргумент в пользу покупки фазенды.

─Не создавай проблем всем нам! Как ты будешь там жить одна. Там ни света, ни телефона, ни магазина, ни транспорта. К тебе туда за пятьдесят километров  не наездишься! ─ пытаюсь отговорить её. ─  Ты лучше помоги переговорить соседями Шокелями о покупке  того участка с кухней, что прилегает к нашему огороду.

─Конечно,  эта земля решила бы все проблемы, но они продают всё вместе с домом. И стоит это много. А в Мраморном уже готовый дом. Вам же и останется,─ мама пытается материально заинтересовать меня.

─Да меня не хватит на всё это. И потом, мы не собираемся возвращаться домой в ближайшие годы. А дети все работают. Ты будешь ковыряться там одна. Не покупай! Прошу тебя!─ кричу я в трубку.

─Я куплю!─ кричит мне в ответ мама.

В этот момент связь прервалась. По-видимому, космос был больше не в силах переносить ор двух разъяренных родственниц.

Я отключила мобильник и огляделась по сторонам, постепенно соображая, что я не на фазенде в Украине, а в чужом доме в Италии. Расстройство от известия было настолько сильным, что руки и ноги налились тяжестью. Наверное, вот так приходит парализация. Нервы не в состоянии контролировать ситуацию. Что поделаешь! Что есть, то есть!

─Что случилось? - спрашивает Анита из зала. Там я  её оставила отдохнуть после завтрака. Кстати, одногодка моей матери.

Я пришла к ней и как смогла, рассказала о проблеме с нашими фазендами.

─Да! Люди нашего поколения привыкли работать всю жизнь. Нынешняя молодежь так работать не умеет,─ выдала  «свежую» мысль больная.

Прогрессирующая болезнь Паркинсона иссушила всё тело Аниты. Сложно представить её работающей на огороде. Моя мама - это совсем другое дело, с её неуёмным желанием «пасть смертью храбрых» под цапкой. Эту мысль я и не пыталась перевести на итальянский язык. Так и сидела рядом с бабулей, переживая навалившуюся, на нас всех, беду. Что за рабский рефлекс всё время гнуть спину! Я так рассчитывала, что она будет моим внукам и за бабушку, и за прабабушку. А я ей в этом помогу деньгами.

Отдохнув немного, пошла, звонить Петру:

─Знаешь, какой «пожар» у нас дома опять разгорается,─ спросила его так витиевато.

─Не знаю,─ досадливо ответил Петр.

─Наша бабушка опять хочет купить фазенду.

─Да ты что! Опять! Да ей туда ездить нельзя!

Вечером, всё ещё в расстроенных чувствах, звоню зятю:

─Валера! Как там дела с фазендой? Я так себя плохо чувствую после того разговора,─ плачусь я в плечо зятя.

─Бабушка тоже очень расстроена. После вашего разговора она позвонила той женщине и отказала ей.

─Как хорошо!─ бурно радуюсь я сообщению, что угроза покупки миновала.─ Спасибо Валера, что не упустил момент, и мы вовремя приняли меры.

После разговора с зятем на душе всё равно остался камень: мать расстроена.

Звоню Петру:

─Папочка! Отбой тревоги. Мать отказалась от покупки, но она очень расстроена. Позвони, поговори с ней. Она тебя любит, да и ты имеешь другой характер, чем мы с ней. Постарайся её успокоить и убедить не брать лишнюю обузу на нашу семью.

Договорились, что он, как только заправит мобильник, позвонит в Маяк.

На следующий день вечером звонит мне Пётр и говорит:

─Я дозвонился до матери и поговорил с ней. Она действительно расстроена. Я её послушал и подумал: почему мы её так ущемляем? Деньги это её и она вольна поступать с ними как хочет.

─Ничего себе поговорил! Зачем ты так сделал?  Просто по дешевке купить голые стены без крыши. Но ведь их нужно доводить до ума: крыша, столярка, отделка. Всё это потянет в десять раз больше, чем голые стены. Кто этим будет заниматься? Зачем нам эта  обуза?

 После этих слов у меня началась такая истерика с ревом. Как у того невинно осуждённого, который надеялся,  что суд  справедливо разберётся во всем и его оправдают. Но суд, внезапно, приговорил его к пожизненной каторге. За что? А родственники рядом  его уговаривают: «Ну, что же ты так убиваешься? Ведь тебя не к расстрелу приговорили, а всего лишь к пожизненной каторге. Ты жив! Жизнь идёт вперёд и всё может измениться. Да и мы с тобой рядом. Смирись!»

─Мамочка! Не переживай ты так. Что-нибудь придумаем.

Я слушала  голос мужа, постепенно успокаивалась и смирялась с моей участью, тянуть на себе эту землю с пыреем и сорняками.

После разговора сидела, долго приходила в себя:

«Что за напасть с этой землей? Не надоело ей ещё надрываться с лопатой! Может мини трактор купить, чтобы проще обрабатывать землю? Он бы так облегчил эту каторжную долю!»

А мечты тут как тут!

Мы в Мраморном. Весна. Всё в цвету. Муж - в саду на тракторе. Мы с мамой - на пороге домика. Вдали, на дороге, показалась машина, нет две, нет три машины.  Это едут  к нам в гости наши дети и везут наших внуков.

Как хорошо, что меня тогда не расстреляли!